Deja Vecu [Уже пережитое] - Георгий Кузьмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О, великий маг! Яви чудо!
– Два…Один…
Стационарный телефон взвился простенькой монотонной мелодией, но Анька даже не шелохнулась. Она просто сидела и насмешливо корчила рожи, изображая удивление в самых изощрённых формах.
– Ну, и кто же из твоих дружков подписался на эту фигню?
– Твоя мама…
Аня еле-еле себя сдерживала, что бы не выплеснуть на меня тонны смеха, и цистерны яда, но, как каждый нормальный скептик, она всё же решила проверить мои рукава на наличие потайного кармашка.
Моя милая взяла трубку.
– Ал-лё, – произнесла она пренебрежительным тоном, но услышав ответ из трубки, ойкнула, и тут же сменила цвет своих щёчек с ароматно розгового на пепельно-белый.
Я же как опытный иллюзионист подошёл к публике вплотную, нависнув своей массой над Анькиным ухом.
– Приветик, лепесточек… – прошептал я.
Аня услышала, что голос её матери сказал тоже самое.
– Да мам, привет, – голос моей девушки моментально осип, а взгляд уткнулся в отсутствующую пустоту. К моей ненаглядной пришло понимание, что фокус был не просто ловкостью рук.
– Как у тебя там дела? Что сегодня сделала? – продолжал я суфлировать её маму.
– Всё хорошо, мамуль. Документы одни разбирала и с Сашей встречалась.
– Ясненько. Передачу смотрела?
– Нет, не успела.
– Ну, ладненько. Я тебе хотела сказать… – я неожиданно прервался, словно запнулся о камень, неаккуратно лежащий посреди предложения.
– Ну, ладненько. Я тебе хотела сказать… – её мать повторила тот же манёвр.
Аня перевела взгляд на меня, безмолвно упрашивая пояснить этот поворот беседы.
– Это там твой папа её отвлёк, – пояснил я без промедления.
– Извини, – вернулась в трубку моя потенциальная тёща. – Папа меня просит побыстрее. Звонка ждёт. Я хотела сказать, что на следующий неделе к нам приедешь. У папы что-то там не получается с деньгами, поэтому тебе придётся пока у нас пожить.
– Хорошо, мам.
– Ну всё, люблю тебя, лепесточек.
– И я тебя, мамуль.
– Целую.
– И я тебя.
Аня медленно опустила телефонный аппарат, и трясущийся рукой продолжила массировать свой висок. Такая реакция у неё была каждый раз, когда она сильно нервничала или сильно задумывалась над чем-нибудь. А задуматься было над чем! Её мать откровенно недолюбливала меня, и пыталась редко перекликаться с моим существованием в этой, да и в любой другой действительности. Наши линии жизни шли по строгой параллели, такой строгой, что железнодорожники должны с нас эталоны снимать. Поэтому подговорить её маму на нелепый розыгрыш я ни как не мог.
– Господи Боже… – Анька подняла на меня взгляд, да такой, что сомнений не могло и быть – сила ШМЯКА наконец раскрылась для неё в полной мере.
За окном опускался снег, рисуя белыми пушинками ритмику блюза. Медленно и меланхолично он никуда не спешил, да и зачем, если каждую из миллиардов снежинок ждало тоже, что и остальных. Только свет фонарей жёлтым мерцаньем выделял некоторых «обречённых», и те кружились ярче остальных.
– И сколько раз? – Аня умудрилась поднять голову, хотя я её к себе прижимал довольно крепко.
– В смысле? – я продолжал смотреть в окно, немного выпячивая подбородок. Но лишь для того, что бы её дыхание ложилась на мою трёхдневную щетину.
– Сколько раз тебе пришлось угадывать программы и телефонный разговор? Сколько раз ты возвращался? – Аня вновь уставилась в кухонное окно.
– Восемнадцать раз.
– Ого! И я всё не верила?
– Нет. Просто я ошибался. А ошибаться здесь нельзя. Эффект не получался.
– Теперь ты человек, который никогда не ошибается.
– Ну что-то типа того, – проговорил я.
– Слушай, – её голос был настолько спокоен и нежен, что его действия на меня можно описать, как транс в апогее покоя. – А ведь ты можешь заново переживать те мгновения, когда нам вот так вот хорошо с тобой. Боже! Да ты можешь такие часы на неделю растягивать.
О да!
– О да!
– Жаль, что я этого не могу делать.
– Ну, ты можешь попробовать…
Анька разжала мои объятья и подошла к столу, где лежала заветная книга. С минуту они смотрели друг на друга, но никто так и не сделал решительных действий.
– Нет, спасибо, – в конце концов сказала та, что повыше. – Мне сейчас не о прошлом надо думать.
– Ты это о родителях?
Аня села за стол, и начала активно массировать себе висок.
– Да уж, дело дрянь, – согласился я с её мыслями. – Но ведь это ненадолго?
– Если у папы проблемы с чем-то, то это надолго.
– Блин!
Жизнь – капризная семидесятилетняя стерва, которая страдает от своего маразматического климакса, и в самый неожиданный момент нет-нет, да и сделает какую-нибудь неподобающую мерзость. Вопросы «Почему я?», «Почему сейчас?» и «За что?» задавать абсолютно бесполезно. Рациональность в составляющие маразма никогда не входила, и, судя по всему, совершенно туда не собирается.
– Хреново.
– Хреново.
Пока меня одолевали гневливые мысли о нашем положении, Аня совершила поистине исторический поступок, который повлиял на обе нашей жизни вместе взятые. В свои действия она не вкладывала ни волевых усилий, ни заработанных за жизнь знаний и навыков. Мне кажется, она даже не поняла, что именно сделала.
Как глупо иногда получается, что обыкновенное, можно сказать неосознанно-механическое действие может повернуть человеческую судьбу на все девяносто градусов, и задать такое немыслимое направление, о котором даже и подумать невозможно. Если представить, что такой принцип «безрассудных нелепостей» лежит в основе эволюций, революций, рождения религий и войн, то становится страшно. Страшно от того, что нами правит элементарное совпадение, а не «высшие силы» или «вселенская мудрость».
Или же всё же случай, это маска Бога?
Ну да Бог с ним, по сути Анька ни сделала ничего сверхъестественного, и сперва это даже не бросилось в глаза. Она просто в раздумьях взяла пульт и, не глядя в сторону телевизора, включила его.
– Обходя Черкасова, Инусов делает пас в сторону Иванова, который принимает на себя мяч, – напал на наш бедный слух телекомментатор, захлёбываясь в собственном речевом ритме.
Решение задачи с квартирой ко мне пришло молниеносной стрелой.
– Сколько у тебя стипендия? – спросил я, подойдя вплотную к экрану.
– Нам не хватит.
– Вместе с моей зарплатой?
– Это очевидно. У тебя ещё сессия на носу. Чем будешь за неё платить?
– Ты футбол любишь?
Аня фыркнула и уставилась на мою спину, которая перекрывала телевизор с очередным «вековым и решающим» футбольным матчем.
– Таимкин, что за допрос, блин?
– Я знаю как оставить тебя здесь, и обеспечить нас по самую макушку! – после этих слов я резко развернулся, открывая для взора моей благоверной телеэкран.
Переводя взгляд с телевизора на меня и обратно, Анька вопрошающе подняла бровь.
– Это закон жанра, милая. Если мне доступны прыжки во времени, то значит, я могу знать многие вещи наперёд!
– Ну и… – начала было Анька, но слагаемые «ежедневник», плюс «моя улыбка», плюс «футбол» сложились для неё в сумму, которая породила ту же мысль, что и у меня.
– «Спортивный альманах»! Результаты матчей!!! – крикнула она, хлопая себя по лбу.
– Закон жанра, – мне оставалась только кивать и улыбаться своей идее, которая черпала свои истоки из Голливудского блокбастера.
Аня глубоко дышала, еле сдерживая стоны радости и крик дурманного катарсиса. Денежный вопрос, который так плотно взял за горло нашу личную жизнь имел однозначный ответ – ежедневник.
– Значит так, – сказал я, сев за стол и раскрыв потрёпанную книжонку. – Если мы поставим на все близлежащие матчи зная результаты, то прибыль будет просто немыслимой. Мне кажется, нам этого хватит. Так?
– Точно! Надо завтра позвонить родителям и давать отбой.
– Ты сможешь их уговорить?
– У меня будет слишком весомый аргумент – деньги.
– Сегодня этот аргумент может уговорить кого угодно.
– Не умничай. Значит ты сейчас вернёшься на неделю назад и…
Мой указательный палец поднятый вверх остановил Аню, сигнализируя о том, что сейчас главный я, и только я.
– Нет. Неделя назад будет означать, что этого вечера для тебя не было. А повторять свои фокусы и снова тебя убеждать мне лень. Больно ты не доверчивая…
– Станешь тут доверчивой…
– Ладно-ладно. Да и узнавать результаты матчей бессмысленно, потому что ставки надо делать в середине недели, а не сегодня. Сделаем вот как – я переживу следующую неделю…
Аня закатила глаза и заныла сопливым голосом пятилетней девочки.
– Са-а-аш, ну я же съе-еду-у-у!
– Подожди. В конце следующей недели я соберу результаты нескольких игр, и вернусь сюда в «здесь и сейчас».
Анюта сделала «бровки домиком» .
– А папочка купит мне мороженку?
– Папочка купит тебе заводик по производству мороженок!
Моя рука со знанием дела скользнула по странице ежедневника, и по моей воле там появились дата и время этого вечера. Подчиняясь жизненной кривой, моя «способность» всё-таки нашла себе применение во благо. Пускай оно материальное и польза от него сугубо однобокая. Да и вселенское зло оно победить не пытается на усладу мировой общественности. Главное, что фантастика, до недавнего времени считавшаяся мной лишь художественным жанром, начала давать вполне реальные плоды на блюдце с каёмкой цвета индиго.
